Хотелось бы подчеркнуть важность создания инновационных кластеров. О кластеризации говорят многие и много. Именно кластер – ключ к развитию инновационной экономики в России. Федеральный закон №217 заложил основы к тому, чтобы сердцевиной подобных кластеров становились университеты – так же, как это происходит, скажем, в США.

Посетите любой успешный инновационный кластер в Соединенных Штатах, например, «Кремниевую долину», «Кремниевую аллею» или «Кремниевые холмы» (Остин, штат Техас), и вы почувствуете там атмосферу свободного творчества. Чтобы то же самое создать в России, нужно дать людям шанс поверить, что здесь они станут миллионерами.

В США типовой инновационный кластер – это университет, вокруг которого разрастаются лаборатории, технопарки, бизнес-школы, клубы бизнес-ангелов, банки, фонды частного и венчурного инвестирования. Это полностью открытая система, заточенная на взаимодействие. Это основополагающий принцип.

Если у себя в лаборатории в Северо-западном университете я работаю над созданием нового препарата от рака или болезни Альцгеймера, моя лаборатория наверняка завяжет рабочие контакты с другими лабораториями по всему миру, работающими над тем же. Это данность.

Когда успех уже близок, мы создаем компанию. Кто ею владеет? И разработчики, и лаборатория, и университет с его профессорско-преподавательским составом. Компанией не владеет кто-то один – это коллективная собственность всех, кто участвует в проекте.

Разумеется, разработчик проекта владеет большей долей, остальные меньшей, но все имеют прямое влияние, могут привлечь новых инвесторов в компанию и ее технологию и как владельцы имеют право создать новую компанию, чтобы самостоятельно производить разработанный ими сообща продукт, отдать его на лицензию другим либо продать свои доли технологии и на этом хорошо заработать.

От «Кремниевой долины»…

Инновационный кластер призван решать какую-то определенную проблему. «Кремниевая долина» – отличный пример. Она начиналась в годы Второй мировой войны, когда американское правительство создало ряд крупных корпораций для обеспечения нужд армии. Многие разрослись до всемирно известных.

После войны правительство предложило этим компаниям четко разграничить гражданское производство от военного, в рамках которого Boeing, McDonald Douglas, Northrop Grumman и другие получали из бюджета деньги на НИОКР.

Часть мощностей этих компаний работали на «оборонку» по госконтрактам. Но в то же время компаниям предоставили право использовать технологии изначально военного назначения для коммерческого производства улучшенных видов холодильников, микроволновок, лекарств и пр. Причем компаниям разрешили продавать свою продукцию во всем мире.

Таким образом, доходы от коммерческой стороны единого производства помогали снижать расходы на НИОКР и в целом уменьшать бюджетные затраты на военную составляющую. Развитие происходило абсолютно естественным путем.

В России все иначе. Здесь есть оборонные заводы, и есть частные компании, не имеющие к государству никакого отношения. Мне кажется, это не самый эффективный способ управления системой.

Уверен, что российским промышленникам стоит изучить опыт японцев, американцев, европейцев, узнать, как их корпорации берут НИОКРовские деньги от государства и субсидируют ими разработку новых технологий, которые потом применяются во множестве сфер, от военных до сугубо коммерческих.

«Кремниевая долина» – продукт именно такой системы. По мере разрастания компаний их соучредители все меньше и меньше ежедневного времени уделяли своим «детищам» и, будучи людьми с бесценным опытом, стали нести этот опыт новым компаниям уже в роли бизнес-ангелов. Так действовали и Билл Гейтс, и Стивен Джобс, и хозяева Google, и другие легенды «Долины», такие как Питч Джонсон, Гай Кавасаки: на протяжении многих лет они инвестировали в большое количество стартапов.

Это основа инновационного кластера. Кластер – магнит, притягивающий лучших из лучших, они приезжают, живут, учатся, работают в кластере и там создают компании.

…до «Кремниевой аллеи» и дальше

«Кремниевая долина» стала знаменита информационными технологиями. Создатели другого кластера, названного «Кремниевой аллеей» (включающего территории Массачусетского технологического института, Гарварда и прочих вузов в районе Бостона и Массачусетса), знали, что за «Долиной» им не угнаться, и приняли решение сосредоточиться на биотехнологиях. Многие ведущие биотехнологические фирмы зародились в рамках «аллейного» проекта.

Власти Чикаго и окрестностей понимали, что лидером в ИТ- и биотехнологиях стать не получится, зато уже 20 лет назад там были предприняты усилия по развитию в регионе кластера нанотехнологий. Чикагцы убедили федеральное правительство в необходимости спонсировать нанофаб-центры в Эванстоне, штат Иллинойс, что в пределах зоны влияния Северо-западного университета.

В Чикаго появился крупный нанотехнологический проект с инвестициями в 200 млн долларов, и инициаторами были региональные деловые и политические круги.

За эти два десятка лет Эванстон, Северо-западный университет, а также Чикагский университет создали настоящий инновационный кластер. Обслуживают его всевозможные инвесторы, технопарки, исследовательские центры, лаборатории, школы бизнеса и т.д.

Это живой пример того, как регион сделал реальную ставку на самосовершенствование.

А ведь есть еще кластеры в штате Юта, в Детройте, штат Мичиган, и др.

На базе американской модели инновационные кластеры возникают и в других странах.

Например, в Южной Корее развивается мощный кластер, работающий в хайтеке, логистике и транспорте. Есть кластеры в Сингапуре, по всему китайскому побережью. Массачусетский технологический институт развивает инновационные кластеры в Латинской Америке, продукция и технологии которых пойдут, например, на рынок США.

Об этих проектах немногие знают, но их объединяет общее понимание того, что необходимо создание открытой культуры, экосистемы, где инноваторы могут общаться с академиками, студентами университетов, инвесторами.

Для этого там есть все: от кафе, где можно поговорить, до высокотехнологичных лабораторий. А, кроме того, строятся бизнес-инкубаторы, бизнес-акселераторы, центры трансфера технологий, центры экспертного анализа проектов (proof of concept), технопарки. Главная идея – помочь людям свободно общаться, обмениваться идеями, а также свести вместе эти кластеры.

Между кластерами в США существуют теснейшие связи. Взаимодействие – вот ключевое слово. Специализация региональных кластеров должна определяться либо политиками, либо деловыми кругами или университетами исходя из традиционно сильных сторон экономики территории, а затем активно «пиариться» на всех уровнях.

Говоря об инновационном кластере, я имею в виду именно это. Если Россия хочет создать собственные инновационные кластеры, необходимо понять эти принципы. Никто не требует от России слепого следования определенной модели, хотя рассмотреть такую возможность имеет смысл: именно эту модель приняли за основу в остальном мире.