Александр Марков: Усложнение. Что важно еще сказать по поводу неоламаркизма и альтернативных теорий. Часто в эволюции происходит процесс, который внешне напоминает ламарковское наследование. Я хочу сказать, что обычная дарвиновская эволюция может порождать видимость эволюции по Ламарку. Это особенно выражено у животных со сложным поведением. Эта идея, она называется принцип Болдуина. Ее придумали в конце 19 века. Идея очень простая: изменившееся поведение создает новые направления отбора и морфологическая эволюция нашего тела может начать следовать за изменившимся поведением. И получается видимость эволюции по Ламарку. Что я хочу сказать? Появляется в экосистеме какой-то хищник, от которого жертвам можно спастись, только забравшись на дерево. И вот какой-то вид, например, который редко забирался на дерево, допустим, млекопитающие, обезьяна какая-нибудь, просто потому что она умная, она спасается на дереве. Они учатся в течение жизни, что когда появляется этот хищник, нужно залезать на дерево. Сначала они учатся в течение жизни, кто не успел научиться, того съедают. И если эта ситуация продолжается из поколения в поколение, то это традиция залезать на деревья при виде хищников, она сначала будет передаваться как культурная традиция, обезьяны будут учиться друг у друга, никаких пока изменений генома нет.

Новые теории никогда не побеждали;
Просто вымирали сторонники старых.
М. Планк.

В теории Дарвина был существенный пробел – отсутствие механизма передачи полезных признаков по наследству. Вроде всё учтено, ведены термины, которые сейчас учат школьники – «групповая изменчивость», «индивидуальная изменчивость», однако, как говорили древние, «назвать не значит объяснить». Дарвин даже создал свою теорию наследования – теорию пангенезиса, настолько неудачную, что её нет смысла разбирать. Не отрицал он и возможности наследования благоприобретённых признаков по Ламарку. А между тем у критиков дарвинизма появился серьёзный аргумент – «кошмар Дженкина», как его позже назовут эволюционисты. Допустим, каким-то образом появилось полезное отклонение у одной особи некоторого вида. Примем его полезность за единицу. Но супругом данной особи будет особь обычная, потому у их детей полезного качества будет половинка, у внуков – четвертинка, у правнуков – осьмушка, и далее польза будет асимптотически приближаться к нулю. И отбору эту полезность подхватить и распространить не удастся. Дженкин рассуждал совершенно здраво, предлагая рассмотреть судьбу потомков белого человека, оказавшегося на острове, населённом неграми. Мулаты, квартертоны… каждый знает, как половинятся расовые признаки.

В нынешней теории эволюции есть одно кажущееся противоречие: непрерывная эволюция приводит к дискретному результату - новым видам. Вряд ли кто-то станет спорить, что это следствие вымирания. По Ч.Дарвину, борьба за существование заставляет возникающие формы уходить от конкуренции, приспосабливаться к различным условиям, и это ведет к дивергенции. Так что виды должны отличаться в первую очередь по адаптивным признакам. Однако тот, кто хоть однажды знакомился с разнообразием видов не по Красной книге, где собраны представители с броской внешностью, знает, как трудно бывает определить видовую принадлежность найденного экземпляра. Озадачивает, что в определительных ключах почему-то указаны признаки, функциональное назначение которых часто непонятно. Неужели только такой узор на крыльях бабочек или раковин морских моллюсков конусов, форма зазубринок по краю листовой пластинки и длина шипов на пыльцевых зернах - основной результат дивергенции и только они обеспечивают выживание вида в природе? А если бы они были чуть-чуть иными?

В курсе рассматриваются основные понятия современной эволюционной теории, механизмы и закономерности эволюционного процесса, экспериментальные, биоинформационные и другие методы изучения эволюции.

Показано, что концепции направленной эволюции появлялись во всех развитых странах на всем протяжении истории эволюционной биологии в контексте самых разных биологических дисциплин. Выявлены основные аргументы их сторонников. В современных терминах сформулирована характеристика механизма направленности эволюции.

В какой среде зародилась жизнь?

В данной работе показано эволюционное развитие самоуправления биологических автоматов от простейших естественных структур до человека. Обосновано развитие субъектности управления от простейших центров самоуправления до виртуального множества сущностей в составе одной машины управления живым организмом. И вдруг оказалось, что жизнь на Земле находится в одном постоянном формате существования – глобального суперорганизма, состоящего из модулярных организмов, коллективов, образуемых отдельными унитарными субъектами. Независимо от уровня их развития. От клетки до человека. Здесь вырисовывается очень грустная для человека картина. Мы не можем оторваться от своего вирусного основания, от своей эволюции коллективного развития, от модулярного лидера во главе иерархии субъектов, от глобального информационного супер Эго… Это всё в нас. Навсегда.

Возможно, считает Кондрашов, мы когда-нибудь научимся «чистить» геном от вредных мутаций, возвращая его в «идеальное состояние»: «Сейчас это звучит как фантастика, но 50 лет назад и секвенирование за две тысячи долларов выглядело фантастикой». По его мнению, человечество столкнется с этой проблемой в ближайшее время и будет вынуждено как-то ее решать. Пока же можно, по крайней мере, избавить своего ребенка от рисков позднего отцовства — мужчины могут замораживать свою сперму в молодом возрасте, чтобы потом использовать ее, когда понадобится. И в течение всей жизни быть «вечно молодыми» отцами.

Предлагаемая вниманию читателя книга - принципиально новое пособие по эволюционной теории, альтернативное всем существующим, а также первый в мировой литературе опыт всестороннего и систематического рассмотрения причин научной несостоятельности классического дарвинизма, синтетической теории эволюции и других форм селекционизма. Одновременно достаточно полно проанализированы и переоценены открытия и достижения мировой эволюционной мысли недарвиновской и антидарвиновской ориентаций, начиная с истоков и до сегодняшнего дня, побуждающие к отказу от привычных стереотипов. Книга содержит также описание складывающихся основ системной модели эволюции живого, с привлечением последних достижений биоценологии, палеобиологии, экологии, общей теории систем, а также биохимии, классической и новой генетики, геносистематики, вирусологии, иммунологии и многих других дисциплин, которые еще не получили отражения в учебниках и руководствах по эволюционной теории. Первостепенное внимание при этом уделено механизмам эволюции, запускаемым в периоды биосферных кризисов. Книга написана простым, общедоступным языком, не отягощенным узкоспециальной терминологией. Для преподавателей, аспирантов и студентов биологических факультетов уни верситетов, академий и педагогических вузов, специалистов-биологов, философов, а также широкого круга читателей, интересующихся биологией, и, в частности, современным состоянием эволюционной теории.

Серге́й Ви́кторович Ме́йен (1935 — 1987) — геолог, эволюционист, палеоботаник, доктор биологических наук, доктор геолого-минералогических наук.
В 1958 — 1987 сотрудник Геологического института АН СССР.
Выдвинул принцип хронологической взаимозаменяемости признаков в стратиграфии и концепцию глобального флорогенеза, основанную на анализе всего ископаемого материала по наземным растениям. Развил концепцию номогенеза.

Рассматривается теория эволюции И.И. Шмальгаузена, представленная как авторегулируемый процесс, основанный на обратной связи. Строится модифицированная модель эволюции Шмальгаузена, основанная на преобразовании специальных кубов. Предлагается новая архитектура генетического поиска, основанная на указанных представлениях, позволяющая эффективно решать оптимизационные задачи искусственного интеллекта и принятия решений.

Юрий Викторович Чайковский (1940) — российский историк науки, эволюционист и философ науки. Ученик С.В. Мейена. Ввел понятие «актиреф» (активное движение по рефренам), объединяющее основные достижения нового ламаркизма (см. молекулярный ламаркизм) и нового номогенеза. Ввел понятие генетического поиска (1976). Провел в 1976-2004 гг. анализ феномена случайности, показав, в частности, что основные эволюционные явления не описываются теорией вероятностей и требуют иных методов, а это приводит к новому пониманию механизмов эволюции. Выявил несколько сквозных закономерностей развития науки. Для этого потребовалось ввести следующие понятия: диатропика, познавательная модель и алеатика.

Преподаватель медико-биологического факультета (МБФ) 2-го Московского медицинского института им. Н.И. Пирогова с 1965 по 1968 год. Аспирант, а затем младший научный сотрудник Института электронных управляющих машин МИНприбора СССР с 1969 по 1972 год. Защитил диссертацию по теории оптимизации. Кандидат технических наук (1971). Для работ Ю.В. Чайковского характерно особое внимание к исходным пунктам исследуемых тем и теорий, у которых при этом часто обнаруживается отсутствие фактического обоснования.

В 1973–1978 годах — старший научный сотрудник ВНИИ генетики промышленных микроорганизмов Главмикробиопрома СССР.

Ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН (Москва), где работает с 1980 года. Автор более двухсот публикаций, среди которых широко известные монографии «Элементы эволюционной диатропики», «О природе случайности», «Эволюция», «Наука о развитии жизни», «Активный связный мир», «Зигзаги эволюции. Развитие жизни и иммунитет», «Лекции о доплатоновом знании».

Неприязнь к учению Ч. Дарвина и СТЭ автор объясняет своим принципиальным несогласием рассмотреть микро- и макроэволюционные процессы во взаимосвязи. Отсюда отбор рассматривается как излишний фактор при формировании видов (с. 386, 392), а само возникновение крупных таксонов якобы «напоминает мифических кентавров» (с. 391).

Центральная догма молекулярной биологии (ЦДМБ) — одно из немногих поло-жений, в биологии которое является далеко не тривиальным и не вытекает из за-конов физики. До сих пор она вызывает у некоторых авторов неприятие, вплотьдо обвинения в том, что якобы «она принесла биологии больше вреда, чем лысен-ковщина». Споры вокруг ЦДМБ во многом суть споры о словах и смысле стрелокв «треугольнике Крика». Собственно ЦДМБ «иллюстрируют» отсутствующие нанем стрелки для запрещенных направлений переноса «информации о последо-вательности». Более приемлемой следует признать «операциональную» форму-лировку Мейнарда Смита: если вести в клетку извне новый (чужеродный) белокили внутри клетки изменить последовательность аминокислот в белке (или егоконформацию), то это не вызовет появления соответствующего гена, т. е. новойили измененной молекулы ДНК, способной кодировать этот новый белок. В совре-менных терминах ЦДМБ есть запрет на репликацию, транскрипцию и трансляциюбелков («запрет Крика»).

Настоящие очерки имеют гибридный и несколько эклектичный характер. Изложение во многом основано на личном опыте автора в области экспериментального исследования явлений мутационного процесса, генной нестабильности в природе и поведения мобильных элементов. Хотелось также осмыслить другие аспекты проблематики непостоянства генома. Мне представлялось интересным взглянуть на трансформацию представлений, конфликты и парадоксы в истории генетики с оригинальных историко-научных позиций, обсуждаемых в работах А. А. Любищева (1975, 1982, 2000). Концепция личностного знания, развитая известным физико-химиком и историком науки М. Полани (1985), нетрадиционные подходы эпистемолога Л. Фейерабенда, а также идеи, высказанные в работах философа и культуролога Ю. А. Шрейдера оказались не только созвучны моим эмоционально — интуитивным ощущениям и переживаниям, но и вполне продуктивными в попытках по новому взглянуть на некоторые парадоксы в истории генетики.

Эпигенетическая теория эволюции (Шишкин 1987) рассматривается её сторонниками как альтернативная теория по отношению к неодарвинизму (синтетической теории эволюции). Её истоки возводятся к рубежу между XIX и XX веками, когда произошло расхождение дарвинизма на два течения: неодарвинизм, знаковыми представителями которого являются А.Вейсман и Т.Х.Морган, и другое направление, связанное с исследованием онтогенеза и изучением влияния условий обитания на изменение онтогенеза. Оформляется это течение в работах К.Уоддингтона, предложившего термин «эпигенетика» для обозначения этого направления. Но, как считают российские сторонники ЭТЭ, основной вклад в это направление сделан И.И.Шмальгаузеном.

Эволюционное учение играет ключевую роль в биологии, поскольку объединяет различные разделы биологического знания. Общепризнанным представлением о эволюции является синтетическая теория, впервые сформулированная С.С. Четвериковым и Р. Фишером. Однако в течение последних десятилетий в отечественной и зарубежной литературе растет число возражений в адрес этой теории. Более того, имеется конкурирующая парадигма - эпигенетическая теория, претендующая на роль нового эволюционного синтеза. Монография содержит сравнительный анализ двух теорий, основанный на последни данных сравнительной и функциональной морфологии, эмбриологии, генетики, экологии популяций и биогеографии.
Для профессиональных биологов, интересующихся нерешенными эволюционными проблемами.