Ученые Медицинской школы Университета Мэриленда опровергли популярное мнение, что клауструм, также называемый оградой мозга, является «вместилищем» человеческого сознания.

Британский невролог Гай Лешцинер специализируется на лечении эпилепсии и расстройств сна. Он выступал с лекциями на радио ВВС, а также издал книгу «Человек, попробовавший мир на вкус», которая затрагивает тему отношений нашего сенсорного восприятия и реальности, которую оно конструирует. Издание Guardian публикует интервью с ученым.

“Но постановка проблемы — не просто открытие, это — изобретение. Открытие имеет дело с тем, что уже существует (реально или виртуально); значит рано или поздно оно так или иначе должно произойти. Изобретение же наделяет бытием то, чего на самом деле не существует; оно могло бы никогда не произойти.” — Анри Бергсон

В 1995 году когнитивист Дэвид Чалмерс ввел термин «трудная проблема», описывающий важнейший предмет исследований современной философии — сознание и то, как наш мозг формирует субъективное восприятие. Анил Сетх, профессор когнитивной и компьютерной нейробиологии, описал в своей новой книге Being You свой взгляд на «трудную проблему» и предложил идею человеческого сознания как «высокоразвитой машины предсказаний», которое «постоянно воображает мир и себя».

Сознание представляет собой самые загадочные проблемы в науке о разуме. Нет ничего, что мы знали бы более близко, чем сознательный опыт, но нет ничего, что было бы труднее объяснить. В последние годы научному исследованию поддаются всевозможные психические явления, но сознание упорно сопротивляется. Многие пытались объяснить это, но кажется, что объяснения всегда не достигают цели. Некоторых заставили предположить, что проблема неразрешима и что нельзя дать хорошего объяснения.
Чтобы добиться прогресса в решении проблемы сознания, мы должны противостоять ей напрямую. В этой статье я сначала выделяю по-настоящему сложную часть проблемы, отделяя ее от более решаемых частей и объясняя, почему ее так трудно объяснить. Я критикую некоторые недавние работы, в которых используются редуктивные методы для обращения к сознанию, и утверждаю, что такие методы неизбежно не справляются с самой сложной частью проблемы. Как только этот сбой будет распознан, откроется дверь к дальнейшему прогрессу. Во второй половине статьи я утверждаю, что если мы перейдем к новому виду нередуктивного объяснения, мы сможем дать натуралистическое объяснение сознания. Я выдвинул своего кандидата для такого объяснения: нередуктивную теорию, основанную на принципах структурной согласованности и организационной инвариантности, а также двухаспектный взгляд на информацию.

В научном сообществе не прекращаются споры о том, что такое сознание. Нейробиологи часто отождествляют его с процессами, протекающими в человеческом мозге. Философ Антон Кузнецов объясняет, почему это слабая позиция. О «слепом зрении», иллюзиях и «аргументе зомби» — в конспекте его лекции.

История науки включает в себя множество сложных проблем, в том числе «трудную проблему» сознания: почему совокупность нейронов, независимо от их сложности, таких как человеческий мозг, порождает восприятия и чувства, которые испытываются сознательно? например, сладость шоколада или нежность нежной ласки на щеке? Помимо удовлетворения этого тысячелетнего экзистенциального любопытства, понимание сознания имеет существенные медицинские и этические последствия, от оценки того, находится ли кто-то в сознании после травмы мозга, до определения того, находятся ли животные, зародыши, органоиды клеток или даже современные машины.) сознательны. Всеобъемлющая и согласованная теория сознания необходима для ответа на вопрос о том, какие системы - биологически развитые или искусственно созданные - испытывают что-либо, и для определения этических границ наших действий по отношению к ним. Мы надеемся, что описанные здесь исследовательские проекты укажут путь и покажут, выдерживают ли некоторые из основных сегодняшних теорий поддержку или нет.

Геометрическая интуиция спонтанно приводит в движение зрительно-пространственное мышление взрослых людей, детей и животных. Связано ли их возникновение с визуальным опытом или оно отражает основное свойство познания, разделяемое всеми сенсорными модальностями? Чтобы ответить на этот вопрос, мы проверили чувствительность слепых от рождения взрослых к геометрическим инвариантам, используя задачу обнаружения тактильных отклоняющихся фигур. Слепые участники спонтанно использовали многие геометрические концепции, такие как параллельность, прямые углы и геометрические формы, для обнаружения артефактов на тактильных дисплеях, но испытывали трудности с симметрией и сложными пространственными преобразованиями. По заданиям их результативность сильно коррелировала с показателями зрячих взрослых, выполняющих ту же задачу на ощупь (с завязанными глазами) и зрением. а также выступлениями необразованных дошкольников и взрослых амазонок. Наши результаты подтверждают существование амодальной базовой системы геометрии, которая возникает независимо от визуального опыта. Однако производительность при выборе геометрических артефактов в целом была выше при визуальном восприятии по сравнению с тактильной модальностью, предполагая, что сенсорно-специфический пространственный опыт может играть роль в уточнении свойств этой базовой геометрической системы.

Пропофол, препарат для наркоза, вызвал уменьшение частоты ритмов между таламусом и корой головного мозга, а стимуляция таламуса вернула им частоту, характерную для бодрствования. Американские ученые изучили мозговую активность макак во время наркоза и обнаружили важность таламо-кортикальных связей для формирования сознания. Исследование опубликовано в eLife.

Сознание: здесь, там и везде?

Determining the cognitive differences between human and nonhuman primates is a central goal of cognitive neuroscience. We show that intuitions of geometry are present in humans but absent in baboons. A simple intruder task in which subjects must find which of six geometric shapes is different reveals an effect of geometric regularity in all human groups regardless of age, education, and culture, yet this effect is absent in baboons. Models of the ventral visual pathway for object recognition predict baboons’ performance, but a symbolic model is needed to account for human performance. Our results underline the human propensity for symbolic abstraction, even in an elementary shape perception task, and provide a challenge for neural network models of human shape perception.

Наука до сих пор не понимает, как работает наш разум — но у нее есть несколько идей

Историческая связь вычислительных теорий с философией сознания далеко не всегда очевидна, и обладает сложным междисциплинарным характером. Наиболее ярким примером сближения компьютерных моделей с теоретическим предметом философии сознания является трансформация репрезентативизма в так называемую вычислительную теорию сознания (Computational Theory of Mind - CTM), с последующим превращением информационно-функциональную парадигму когнитивных наук.

Данная заметка представляет собой обзор связи философии сознания и искусственного интеллекта. Она не претендует на оригинальное исследование, но автор надеется на плодотворную дискуссию и уничтожающую критику.

Происхождение и природа сознательных переживаний — иногда их называют латинским словом qualia — были для нас загадкой с самой ранней античности вплоть до недавнего времени. Многие философы сознания и в том числе современные, считают существование сознания настолько недопустимым противоречием тому, что, по их мнению, есть мир из материи и пустоты, что объявляют его иллюзией. Иными словами, они либо отрицают существование qualia в принципе, либо заявляют, что их невозможно осмысленно изучить с помощью науки.

Летом 2020 года на сайте препринтов биологических научных статей biorXiv появилась любопытная публикация: ее автор утверждает, что обнаружила у осьминогов способность испытывать боль. Но разве не всем животным больно? Чем так интересно это исследование? И чем его выводы могут для нас обернуться?

Конечной целью разработчиков искусственного интеллекта было создание мыслящих машин. Но вопрос, насколько похожими должны быть искусственный и биологический интеллекты, остается открытым. Современные нейронные сети некоторым образом имитируют работу нейронов мозга, но не более того. Нейробиолог Джефф Хокинз пишет в своей новой книге о том, что разработчикам ИИ пора прекратить мериться производительностью нейросетей, а вместо этого изучить мозг и ответить на действительно важный вопрос — что же такое интеллект. Сам он утверждает, что нашел ответ и его компания близка к тому, чтобы начать создавать действительно мыслящие машины.

Вот если бы я мог предложить метафору, то я бы сказал, что физиологи, изучающие сознание, мне напоминают впечатление глухого, который слушает музыку.

А всего лишь один из вариантов эволюции разума